Известные книги, которые ненавидели знаменитые писатели

Когда книги становятся бестселлерами, входят во множество списков и признаются великими, редко кто смеет оспорить звание, боясь осуждающих взглядов. Писателям приходится брать ответственность в свои руки, публично высказав несогласие с общепринятой оценкой. И делают это они оригинально. Были авторы этих, порой слишком резких, высказываний правы или нет – вопрос дискутивный, но читать это забавно.

Вирджиния Вулф против “Улисс” Джеймса Джойса

В “Дневнике писательницы” (перевод Л. Володарской):

Закончила читать «Улисса» и думаю, что этот выстрел мимо цели. Талант, конечно, чувствуется, но низшей пробы. Слишком многословно. Противно. Претенциозно. Невоспитанно, и не только в общепринятом смысле, но и в литературном тоже. Первоклассная проза, как я понимаю, требует не перебарщивать с трюками; слишком много фокусов — это опасно. Мне все время приходил на память неоперившийся ученик закрытой школы, у которого много идей и много энергии, но который из-за неуверенности в себе и эгоизма теряет голову и становится экстравагантным, манерным, шумным, неловким, заставляет доброжелательных людей жалеть себя, а безразличных — раздражаться; и все надеются, что у него это пройдет с возрастом; но так как Джойсу уже сорок, то надежды вряд ли осуществятся. Я читала невнимательно; и лишь один раз; а это ненадежно, и, несомненно, я более небрежно, чем требуется по совести, отнеслась к его достоинствам. Я чувствую попадание и жжение мириадов крошечных пуль; однако от этого не получаешь смертельного удара прямо в лицо — как от Толстого, например; однако смешно сравнивать его с Толстым.

Шарлотта Бронте против “Гордости и предубеждения” Джейн Остен

В письме к Джорджу Генри Льюису:

Почему вам так сильно нравится мисс Остин? Я озадачена этим. Что побудило вас сказать, что вы предпочли бы написать «Гордость и предубеждение» или «Том Джонс», чем что-либо из цикла “Уэверли”? Я не видела “Гордость и предубеждение”, пока не прочитал этот ваш вывод, а затем я приобрела эту книгу и изучила ее. И что я обнаружила? Точный, дагерротипный портрет заурядного человека; тщательно огороженный, прекрасно возделанный сад с четкими границами и нежными цветами,  но ни ярких, живых лиц,  ни открытых просторов,  ни свежего воздуха, ни  голубых холмов, ни прелестного ручья. Мне вряд ли захотелось бы жить с ее леди и джентльменами в элегантных, но тесных жилищах. Эти наблюдения, вероятно, будут вас раздражать, но я рискну.

Марк Твен против “Гордости и предубеждения” Джейн Остин

В письме к Джозефу Туичеллу:

У меня нет прав критиковать книги, и я не делаю этого, кроме случаев, когда я их ненавижу. Мне часто хочется критиковать Джейн Остин, ее книги так меня бесят, что я не могу скрыть свое бешенство от читателя, по этой причине мне приходится останавливаться, стоит только начать. Каждый раз, когда я открываю “Гордость и предубеждение”, мне хочется выкопать ее и треснуть ей по черепу ее же собственной берцовой костью.

Олдос Хаксли против “В дороге” Джека Керуака

В “Биографии Олдоса Хаксли” Николаса Мюррея:

Через некоторое время мне стало скучно. Я имею в виду, дорога, казалось, была ужасно долгой.

Трумен Капоте против “В дороге” Джека Керуака

В шоу Дэвида Сасскинда при упоминание битников:

Ни у кого из них нет ничего интересного и никто из них не умеет писать, в том числе и мистер Керуак. Он не писательством занимается, а печатанием.

Мартин Эмис против “Дона Кихота” Мигеля де Сервантеса

Из его книги “Война против клише: рецензии и эссе”:

Несмотря на то, что “Дон Кихот” точно является неповторимым шедевром, он страдает одним довольно серьезным недостатком – абсолютной нечитабельностью… Книга изобилует красотами, очарованием, возвышенной комедией; но при этом на 75 %  беспощадно скучна.  Чтение Дон Кихота можно сравнить с бесконечно долгим визитом от вашего самого невыносимого старого родственника со всеми его шалостями, грязными привычками, непрекращающимися воспоминаниями и ужасными дружками. Когда испытание закончится, и старина свалит (после 846 страниц плотной прозы, без перерывов на диалоги), у вас прольются слезы: не слезы облегчения, а слезы гордости. Вы сделали это, несмотря на все сопротивление “Дон Кихота”.

Дэвид Фостер Уоллес против “Американского психопата” Брета Истона Эллиса

В интервью Ларри Макфэрри для журнала “The Review of Contemporary Fiction”:

Враждебность молодых писателей к читателю проявляется в предложениях, которые синтаксически написаны правильно, но невыносимы для чтения. Или забрасывают читателя данными. Или тратя много энергии для создания ожиданий у читателей, а затем с удовольствием разочаровать. Вы можете ясно видеть это в книгах вроде “Американского психопата” Эллиса: сначала он потворствует тяге к садизму аудитории, но к концу становится ясно, что реальным объектом садизма является сам читатель.

По-моему, есть особый черный цинизм современного мира, от которого зависят Эллис и некоторые другие. Смотри, если современность безнадежно дерьмовая, безвкусная, материалистическая, эмоционально бедная, садомазохистская и глупая, тогда я (или любой другой писатель) могу штамповать истории из  тупых, плоских, эмоционально скупых персонажей, а это легко, потому что такие персонажи не требуют развития. С описаниями, которые состоят лишь из перечисления брендов потребительских товаров. Где глупые люди говорят друг другу скучные вещи. Если то, что всегда отличало плохую литературу — то есть плоские персонажи, клише и прочее — и есть описание современного мира, тогда плохая литература становится гениальной имитацией плохого мира. Если читатели верят, что мир глупый, пустой и убогий, тогда Эллис может написать глупый, пустой и убогий роман, который станет язвительным безэмоциональным комментарием к тому, как все плохо.

Но слушай,  может, большинство из нас и согласится, что сейчас темные времена, и весьма дурацкие, но нужна ли нам литература, которая не делает ничего, кроме как драматизирует, показывая какое все дурацкое и темное? В темные времена хорошим искусством, мне кажется, является искусство, которое находит и применяет сердечно-лёгочную реанимацию к тем элементам человеческого и волшебного, что еще живы и сияют вопреки тьме времен. По-настоящему хорошая литература может изображать настолько мрачное мировоззрение, насколько хочется, но найдет и способ изобразить мир, и покажет, что в нем можно быть в нем живым и человечным. Можно оправдать «Психопата» как некий перфомативный сборник социальных проблем конца восьмидесятых, но не более того.

Генри Луис Менкен против “Великого Гэтсби” Фрэнсиса Скотта Фицджеральда

Менкен любил Фицджеральда и печатал его произведения в своем журнале, но в рецензии, опубликованной в The Chicago Sunday Tribune, не пожалел:

Новый роман Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» по форме не более, чем прославленный анекдот… Эта история, очевидно, малозначительна, и, ее, конечно, нельзя ставить на одну и ту же полку, скажем, с “По эту сторону рая”.

Владимир Набоков против “Доктора Живаго” Бориса Пастернака

©bookclub.ua

В “Strong Opinions”:

Я считаю эту книгу  жалкой, неуклюжей, тривиальной и мелодраматической, с шаблонными ситуациями, сластолюбивыми юристами, неправдоподобными девицами и банальными совпадениями. Словом, проза Пастернака далеко отстоит от его поэзии. Что же касается редких удачных метафор или сравнений, то они отнюдь не спасают роман от налета провинциальной банальности, столь типичной для советской литературы.

Владимир Набоков против “Братьев Карамазовых” и “Преступления и наказания” Федора Достоевского

В интервью Джеймсу Моссману для журнала “Listener”:

Если вы намекаете на худшие романы Достоевского, то, действительно, я терпеть не могу «Братья Карамазовы» и ужасный “Преступление и наказание”. Нет, я не возражаю против духовных поисков и самоанализа, но в этих книгах и душа, и грехи, и сентиментальность, и газетный штамп вряд ли оправдывают утомительный и запутанный поиск.

В “Лекциях по русской литературе”:

Я испытываю чувство некоторой неловкости, говоря о Достоевском. В своих лекциях я обычно смотрю на литературу под единственным интересным мне углом, то есть как на явление мирового искусства и проявление личного таланта. С этой точки зрения Достоевский писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойденного юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей. В «Преступлении и наказании» Раскольников неизвестно почему убивает старуху-процентщицу и ее сестру. Справедливость в образе неумолимого следователя медленно подбирается к нему и в конце концов заставляет его публично сознаться в содеянном, а потом любовь благородной проститутки приводит его к духовному возрождению, что в 1866 г., когда книга была написана, не казалось столь невероятно пошлым, как теперь, когда просвещенный читатель не склонен обольщаться относительно благородных проституток. Однако трудность моя состоит в том, что не все читатели, к которым я сейчас обращаюсь, достаточно просвещенные люди.

Стивен Кинг против “Сумерек” Стефани Майер

В интервью USA Weekend:

Обе — и Ролинг, и Майер — обращаются напрямую к молодежи. Настоящая разница между ними заключается в том, что Джо Ролинг потрясающая писательница, а Стефани Майер не может написать ничего достойного. Она не слишком в этом хороша.

Тоби Янг против серии о Гарри Поттере Джоан Роулинг

В колонке на Telegraph:

Есть что-то удручающе второсортное во франшизе о Гарри Поттере. Эти книги – легкий сплав более интересных работ более изобретательных авторов. Сюжеты невыразительные и эпизодические. И то немногое интересное в этих персонажах и историях стирается бесконечным повторением.

Из всех прославленный детских писателей Британии Джоан Роулинг наименее достойная этой чести. Навскидку могу назвать полдюжины лучших кандидатов: Беатрис Поттер, А. А. Милн, Кеннет Грэм, Клайв Стейплз Льюис, Ричмал Кромптон и Роальд Даль. Через сто лет дети все еще будут читать этих авторов, а Гарри Поттер останется далеким воспоминанием.